Глава 15. Я провожу вас в реанимацию

Серебро твоё стало изгарью, вино твоё испорчено водою.
Исаия. 1:21–23

Игорю снились выступления, партийные собрания, на которых он собирал людей, для того чтобы свергнуть правителя и восстановить справедливость. Ему казалось, что, свергнув диктатора с трона, можно достигнуть мира на Земле. Он искал себе сторонников и жаждал мести, хотя ещё не понимал, за что нужно отомстить. Люди верили в него, видели в нём пророка, и вдруг он услышал женский голос:
– Игорь!!!
Он не обратил на него внимания и продолжал вещать:
– Нам надо бороться! Мы сумеем победить! Ещё не всё потеряно!
– Игорь, проснись! Началось!!! – доносилось до него сверху.
– Что началось? – спросил он.
– Я рожаю! Игорь, проснись, нужно вызывать скорую, я вся в крови! Игорь!
– Вся в крови? Кто ты? – переспросил он и получил сильный удар по голове, от которого и проснулся. Сон ещё окончательно не отпустил его, и парень не понимал, что происходит.
– Звони в скорую, Игорь! – кричала Мари, лёжа в луже крови.
Увидев её, он растерялся, вскочил с кровати, стал искать телефон и никак не мог его найти.
– Придурок! Он на тумбочке лежит! – разъяренно заорала Мари.
Игорь моментально схватил его и набрал номер скорой.
– Алло, скорая, приезжайте, тут человек истекает кровью! – завопил он в трубку.
– Успокойтесь, что за человек, кто истекает кровью? – спросила дежурная.
Только сейчас Игорь понял, что он не спит!
– Да жена моя кровью истекает! – прокричал он.
– Сейчас приедет машина, подождите.
– Да это я сейчас приеду! – заорал он и бросил трубку.

Игорь взял Марину на руки и отнёс в машину. Через двадцать минут с ней уже работала группа врачей. Ему не позволили остаться в операционной, и за всем происходившим он наблюдал через стекло.
Когда Марина начала кричать, Игорь не выдержал и вышел на улицу. Он сильно нервничал, ходил из стороны в сторону и, чтобы как‑то успокоиться, достал сигареты, которые припас специально для такого случая, и начал курить одну за другой. Из дверей больницы его позвала медсестра. Отбросив недокуренную сигарету в сторону, он подбежал к ней.
– Ну?!
– Я очень сожалею, Игорь, но Ваша дочь…
– Что моя дочь?!
– Она умерла ещё в утробе. Примите мои соболезнования.
Весь мир остановился, стены рухнули. Его голова была пуста. Слова медсестры не умещались в голове и ложились на плечи каменной глыбой.
– К‑как? Я же… слышал… к‑как она с‑стучится ко мне! Да не может такого быть!
– Мне очень жаль, такое случается, возможно, ребёнок умер от потери крови, пока вы её везли. Мы и во время родов не могли остановить кровотечение. Ваша жена сейчас в очень тяжелом состоянии. Она в коме, и мы уже сделали ей переливание.
Парень не мог понять, что происходит, комок застрял в горле, и он не мог ни плакать, ни что‑либо говорить.
– Я вас провожу в реанимацию.
Игорь послушно кивнул и побрёл вслед за медсестрой. Он всем сердцем отказывался верить в случившееся. Его подвели к Марине, у которой изо рта торчали трубки. Игорь смотрел в пустоту, где на экране пульсировала кривая её сердца, отражая каждый стук ломаным зигзагом. Он не думал, не страдал и даже не жил – он просто ждал её пробуждения. Так Игорь простоял до утра, пока за своей спиной не услышал надрывный плач пожилой женщины. Это была мать Марины, а рядом стоял её отец. Игорю тяжело было их видеть: он чувствовал себя виноватым и старался не смотреть в их сторону. Марина по‑прежнему была без сознания. Лечащий врач отвел его в сторону.
– Игорь, мне очень тяжело сообщать Вам об этом, однако нам удалось спасти Мари.
– А ребёнка? – едва слышно промолвил он.
– У неё случился выкидыш, – врач ненадолго задумался и глубоко вздохнул. – Ваша жена в очень тяжёлом положении. Причина заболевания пока не выявлена, но мы делаем всё, что в наших силах, чтобы…
– Мари! – перебил его Игорь и побежал в сторону палаты. – Марина!
Когда он ворвался в операционную, то не поверил своим глазам: её тело покрывали гнойные язвы, а вокруг толпилось несколько «белых халатов».
– Простите, но вам нельзя сюда заходить. Пожалуйста, покиньте помещение, – лечащий врач подбежал к Игорю и взял его за плечо, – пойдёмте, я вам всё сейчас объясню, – говорил врач, направляя его в приёмную. – Как бы это вам объяснить‑то… Вы помните курсы химии? Если натрий кинуть в воду – будет взрыв. То же самое происходит в крови Марины сейчас. Её нельзя беспокоить, поскольку мы наблюдаем дерматозы беременных, псориаз, гипергидроз, эритему, папулезный дерматит, пуриго Бенье или меланоз. В общем, мы пока не знаем конкретной причины, но есть подозрения, что её тело отторгает чужеродный объект. Возможно, её иммунная система не срослась с молекулярной системой калькулятора, хотя может быть, что дело не в этом.
– А процесс возможно остановить? Ну, удалить этот калькулятор?
– Игорь, калькулятор – это не имплантат, это самый настоящий наноробот. Удалить его – всё равно, что удалить желудок, или другой жизненно важный орган. Опять же, мы не можем так рисковать, так как не можем поставить точный диагноз.
В голове у Игоря начали всплывать строки из «Книги Апокалипсиса»: «… и сделались отвратительные и гнойные раны на людях имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его». И еще: «… и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его».
– Неужели это правда?!
– Простите, вы о чём?
– Да так, мысли в голову лезут. Вы «Книгу Откровения» читали? Ну ее еще называют «Книгой Апокалипсиса»?
– Простите, я не увлекаюсь религией.
– Да в том‑то и дело, что я ей тоже не увлекаюсь! Но почему тогда она мной увлекается! – воскликнул он и выбежал на улицу.
– От такого у кого угодно крыша поедет, – сказал врач, доставая из кармана пачку арахиса.
Игорь сидел на крыльце и курил сигарету, когда к нему подсел отец Марины и попросил закурить.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
Игорь криво улыбнулся.
– Паршиво!
– Да и я не лучше, дочка при смерти, сам превратился в овощ, и жена потихоньку с ума сходит.
Табачный дым вышел изо рта Игоря ровной струёй, он взглянул на него с непониманием.
– И что же вам мешает всё изменить?
Мужчина задумался.
– Пока ничего. Слушай, ты как отвечать собираешься?
– В смысле? – не понял Игорь.
– На суде. Ты ведь, наверное, судиться вздумал.
– Найду хорошего адвоката для защиты, – ответил Игорь после короткой паузы.
– Вот тебе адрес знакомого, он попробует помочь, но сразу говорю, можешь даже не стараться.
– Ничего себе, не стараться! Да они же пол земного шара инвалидами сделают! Они все сядут у меня!
– Игорь, я не хочу тебя расстраивать, но невозможно посадить того, кого нет.
– Что значит «нет»? Вы в своём уме?
– Если ум у меня свой, то да. Игорь, я не посадил никого из них за пятнадцать лет службы. А потому и не посадил, что ни к чему нельзя было подкопаться. Мы семь лет их проверяли. У них нет ничего, что можно было бы использовать как зацепку. Нельзя осудить время или Бога за то, что случилось, случается и случится. Это глупо, пойми, всё один лишь бред. Одни заговорщики на других стоят, работают по правилу правой руки: нацисты, расисты, антисемиты и все прочие. А правды нет! Нет ни правды, ни демократии, ни тоталитаризма или патернализма. Всего этого нет! Есть только один закон в этой поганой жизни: не разведёшь – не проживёшь. Но даже он подчиняется системе.
Мы проект этот совместно со всеми странами разрабатывали. Он появился для того, чтобы закон нельзя было обойти! Чтобы головы людей от дерьма отчистить. Ведь они и так заражены информационным мусором! Один одно напишет, другой – другое, третий – третье, и поди разбери – кто прав. Никакие массмедиа тут уже не помогут. Пробовали уже! Походили по следам бременских музыкантов, но это не то! Поэтому и появился «Вавилон» – идеальная система, созданная совместными усилиями нескольких стран для контроля над людьми. А то, что случилось с моей дочерью, это просто случайность. Я ей говорил, что не надо колоться! А она – дура, что тут говорить.
– Она кололась?!
– А ты что, не знал? Что же ты думаешь, у неё гепатит сам по себе появился? – Игорь был в шоке от услышанного. Он не ожидал такой откровенности от бывшего представителя органов госбезопасности. – Вот теперь попробуй, докажи, что это от чипа у неё фурункулы появились. Они ещё удивятся, что у неё СПИД не нашли.
Игорь был вне себя от ярости. Таких слов отца о собственной дочери он не ожидал услышать. Он замахнулся на него кулаком, но в ответ получил под дых и упал на лестницу. Пока Игорь кашлял и с трудом восстанавливал дыхание, тесть продолжал спокойно говорить:
– Хотя знаешь, может, никакого СПИДа на свете и нет, и вся эта возня вокруг него – лишь отмывание денег. А насчёт суда ты всё‑таки попробуй, дело‑то интересное. Сканда‑а‑а‑ал буде‑е‑е‑ет. Я даже посмотрю, как ты оправдаться попробуешь, – закончил тесть.
Игорь потихоньку приходил в себя. В его голове вертелись слова врача: «Если натрий кинуть в воду, будет взрыв. То же самое происходит в крови Марины сейчас». Он не хотел верить в то, что неизбежно, невозможно и невероятно, но происходит прямо на его глазах. В палате рядом с Мари сидела её мать и плакала.
– А я ведь знала, что так и будет, знала, знала ведь, что так и будет! Наказал его Господь! За всё наказал!
– Анна Ивановна, успокойтесь!
– Ведь знала, знала… – повторяла она.
– Не надо так переживать!
– Знала ведь… – продолжала она.
– Успокойтесь! Что вы знали? – спросил её Игорь, стараясь утешить.
– Да то, что накажет его Бог, и наказал.
– Кого накажет? За что?
– Да мужа моего! Ведь говорила мне мать: «От этого не жди ничего хорошего, нехристь он».
Игорь не понимал, о чём говорила женщина, которую он должен был называть матерью. Молча он слушал, пока мать Мари выговаривала ему всё, что накопилось. Обнимал её, успокаивал, похлопывал по спине и раздумывал над планом наказания тех людей, которые возглавляют компанию «Возрождение Вавилона».
Спустя две недели Марина по‑прежнему находилась в коме. Первые дни муж старался от неё не отходить и ждал пробуждения, но потом, когда дела, связанные с подготовкой судебного процесса, стали требовать от него большего времени, он стал навещать её реже и реже.
Игорь собирал материалы для дела и распространял их для поддержки и сбора голосов. Про трагедию вскоре узнала вся страна. Он давал интервью, в которых обвинял компанию в смерти ребёнка и тяжелом состоянии жены. И быстро нашел себе сторонников среди медицинских работников, получил поддержку верующих людей. Он думал, что станет героем‑освободителем, который несет избавление от этого тяжкого недуга, и постепенно жена отходила на второй план.
Марина проснулась. Перед её взглядом было чье‑то расплывчатое, улыбающееся лицо, но Мари не могла его рассмотреть.
– Игорь! – спросила и позвала она одновременно, но в ответ её коснулась чья‑то дряблая, но до боли знакомая и нежная рука. – Мама? А где Игорь, позови Игоря, мама! Где он? Мам?!
Из ее глаз текли слёзы. Она гладила руку Марины и смотрела в лицо своей больной дочери.

*В это время на другом конце страны Лисандро Франкенберг подсчитывал прибыль, полученную от людей, которых он называл «новообращёнными».