Глава 11. И я тебя…

Сколько славилась она и роскошествовала,
столько воздайте ей мучений и горестей.
Откровение. 18:7

Прошло три месяца. Игорь и Мари сыграли свадьбу. В церкви они не венчались, но брат Игоря всё‑таки навестил их. Он побыл на свадьбе минут двадцать, после чего ушел. Антон не привык к компаниям, которые заправляют сок таблетками МДМА.
Идея такой нестандартной церемонии пришла в голову Марине – ей нравилась сама мысль о всеобщей любви и опеке, которая возникала у неё каждый раз после приёма психоделиков, впрочем, после него и проходила. В своём положении она не могла себе позволить баловаться наркотиками, поэтому перешла на алкоголь. Одетая в красное платье, она держала в правовой руке бутылку шампанского, а левой не отпускала мужа. Игорь поглядывал на неё с кривой улыбкой, не понимая, счастлив он или озадачен тем, что в новом доме у новобрачных полно наркоты. Особенно его смущал диджей – один из бывших парней Марины, он был настолько укурен, что уже полчаса тащился от фразы «Горько, г‑г‑г‑горько, г‑горько».
Вечеринка продолжалась. Игорь боялся, что Мари примет что‑либо запрещённое, поэтому не пил и приглядывал за ней. Периодически она тянулась к соку с МДМА, но всё время натыкалась на взгляд мужа. За весь вечер молодая жена не притронулась к наркотикам, зато напилась и заснула ещё до того, как дошла до кровати. Посмотрев на свою жену, Игорь тяжело вздохнул, взял её на руки, донёс до спальни, и положил на кровать в форме сердца. Он присел рядом и почувствовал, как от Мари несёт перегаром.
Она тяжело дышала, зарывшись носом в подушку. Докурив сигарету, Игорь перевернул её на левый бок на случай, если её будет тошнить, а сам лёг к ней спиной. Закрывая глаза, он грезил об обычной свадьбе и о несостоявшейся брачной ночи. Даже стал подумывать о том, чтобы переиграть церемонию где‑нибудь на Гавайских островах, среди пальм и танцующих туземцев. Он представлял, как местные дают им какое‑нибудь зелёное свадебное зелье, что моментально опьяняет и делает его супругу ещё более очаровательной. От этой мысли Игорь усмехнулся уже во сне.
Пока он сладко спал, Мари нервно ворочалась – её мучал странный, тревожный сон. В нём она позировала для журнала. Её снимали фотографы, сменявшие друг друга после нескольких снимков. Они призывали её к раскрепощению, страсти и обнажению. Она чувствовала себя игрушкой. Чем больше она раскрепощалась, тем отчётливей ей было видно лицо фотографа. Наконец она остановилась и присмотрелась к фотографу, которым оказался Игорь. На этот раз его лицо не вызывало доверия. «Не останавливайся, – сказал он, – продолжай! На нас смотрят!» Мари оглянулась. Вокруг неё стояли десятки людей с камерами и фотографировали.
Девушка вскочила, её трясло, и по всему телу выступал холодной пот. Она повернулась к Игорю, который всё одеяло стянул на свою сторону. «Боже мой, как же мне плохо!» – алкоголь всё играл в крови. Мари встала, прошла на кухню, налила себе стакан воды и залпом его выпила, потом ещё и ещё. Пробираясь назад к спальне, она вдруг увидела в зеркале своё отражение. Темные мешки под глазами, размазанная косметика, остатки рвоты в уголках рта. Испытав отвращение к себе самой, Мари открыла кран с холодной водой и вымыла лицо. Ей вспомнился ночной кошмар. «Это был просто сон», – сказала она себе и медленно обернулась. Во всём доме был бардак, многие из гостей спали на полу вповалку друг на друге. Девушка прошла во двор, где стоял свадебный стол, весь грязный, с целой батареей пустых бутылок под ним. На нём кто‑то спал. Пройдя в гостиную, Мари обнаружила подружку невесты в объятьях одного из друзей Игоря. Дом, который они приобрели вместе с мужем, напоминал наркоманский притон. Да, когда‑то ей хотелось, чтобы её свадьбу отмечали под экстази и марихуану, но теперь, когда это произошло, она была в ужасе. Марина собрала волосы в хвост, включила свет и в первый день замужества принялась за уборку.
Постепенно на улице рассвело, гости просыпались, и Мари, кого‑то вежливо, кого‑то не очень, просила их покинуть её дом.
Пробило одиннадцать утра, когда Игорь встал с кровати и прошёл на кухню. В доме уже не осталось гостей, а Мари домывала посуду.
– Ну ты даёшь! – удивился Игорь. – А я вчера думал, что мы и за месяц с этим не справимся.
Он подошёл к ней сзади, обнял за талию и поцеловал в мочку уха.
– Люблю тебя! – прошептал он.
– И я тебя… – откликнулась она и, обернувшись, поцеловала Игоря.
Он подошел к холодильнику, достал открытую пачку молока и отпил из неё немного.
– А что, гости уже ушли?
– Да, я их попросила, – серьёзно ответила она.
Игорь кивнул. Сделав ещё глоток, он вспомнил вчерашнее поведение девушки и решил спросить её об этом.
– Мари…
Она обернулась.
– Ты помнишь, как себя вела?
Мари отвела взгляд в сторону.
– Я не хочу об этом говорить.
Игорь подошел поближе.
– А я хочу, – продолжил Игорь. – Потому что меня беспокоит судьба нашего ребёнка. И я хочу, чтобы он родился здоровым, как и у всех нормальных родителей.
Марина домыла последнюю кружку, вытерла руки о полотенце и обернулась, уткнувшись в грудь Игоря.
– Ты меня понимаешь? – спросил он.
Она постаралась его обойти, но он крепко прижал её к себе.
– Не уходи от ответа! Обещай, что такого не повторится. Слышишь, Мари? Обещай мне!
Он почувствовал, как её начинает трясти.
– Да что с тобой? – взволнованно спросил он.
Она со всей силы обхватила Игоря и зарыдала у него на груди. Он нежно обнял её и погладил по голове. По её телу пробегала дрожь.
– Извини! Я больше не буду об этом. Ты ведь и сама этого не хотела.
Мари кивнула головой, продолжая плакать. Игорь поцеловал её в лоб и продолжил успокаивать.
Так началась пора семейной жизни Игоря и Марины Соловьёвых.
Каждый день они привыкали к новому, непривычному им образу жизни, роли мужа и жены. Теперь, кроме ласковых слов, она стала звать его «муженёк», а он называл её «моя лакомка».
Игорь ходил по дому, любовался своей толстеющей женой, когда однажды почувствовал в квартире сладкий, знакомый запах, шедший из туалета. Подойдя к двери и попробовав её открыть, он обнаружил, что она заперта.
«Курит!» – убедился Игорь.
– М‑м‑м, милая ты скоро?
– Да‑да, я уже выхожу! – сказала она, нажав на смыв.
– Блин, не дотерплю! Ты долго?
Дверь открылась.
– Я думала, мужчины терпеливее! – сказала она, улыбнувшись.
Войдя в туалет, Игорь запер дверь и принялся искать «травку». Просмотрев все углы, он понял, что Мари смыла остатки в унитаз. Ничего не найдя, он решил, что в доме должна быть заначка, которую Марина курит через трубку. Нажав на слив, он вышел. Мари ждала его снаружи.
– Ты мне совсем не доверяешь? – насмешливо упрекнула его она.
– Ты о чём?
– Думаешь, я не понимаю, что ты искал «траву» в туалете?
«Если не найду траву и попробую установить определитель содержания наркоты в моче, она устроит истерику. Придётся найти», – решил Игорь.
– Ты мне не доверяешь! – начала Мари и закатила небольшую истерику, минут на сорок.
Игорь молча кивал головой и иногда вставлял: да, прости, виноват.
Спустя два дня, когда Мари пошла в магазин, он перерыл весь дом в поисках её кладовой и обнаружил её в подвале. Под лестницей лежало пять коробок с марихуаной и две с различными порошками и таблетками. Игорь не мог поверить своим глазам!
Набравшись смелости, он вынес коробки на улицу и облил их керосином. Он смотрел, как разгорается и тлеет конопля, как разбухают, соединяясь с пластиком, и лопаются таблетки экстази, как долго не растворяется кокаин, и время от времени взрываются бутыли с мескалином. Тяжко вздохнув, парень подумал, как можно было бы чудесно провести время с содержимым всех этих коробок. На минуту его охватила ностальгия о былых беззаботных временах, когда он сам не прочь был побаловаться всем этим. Воспоминания об этих моментах вызвали у Игоря улыбку. Ему показалось, что это время было для него самым ценным временем в его жизни, и захотел вернуть хоть несколько минут из прошлого. Ведь до встречи с Мари это было самое волнующее воспоминание в его жизни.
Он по‑прежнему сидел напротив костра, наблюдая, как тлеют на его глазах ещё не рожденные чудеса. И его неожиданно осенило: «Что я делаю?! Сжигаю самое ценное в мире!». Он хотел спасти остатки, но обжегся и резко выдернул руки из костра. Они были в ожогах от горячего порошка. Игорь подумал облизать их, но не мог – его трясло, как Мари после свадьбы. Посмотрел на обожжённые руки, из глаз покатились жгучие слёзы.
– За что? За что? – повторял Игорь, возмущенно спрашивая кого‑то. – За что?
Из дома донеслись чьи‑то шаги. Игорь, немного успокоившись, встал, вытер слёзы и пошел на кухню, где стояла Мари и разгружала пакеты с продуктами.
– Поможешь мне? – спросила она, не смотря в его сторону.
Игорь подошел к ней сзади и положил ладонь на её талию.
– Ты чего? – обратилась к нему девушка обернувшись, и чуть побледнела, увидев выражение его лица – бледного и изнуренного. – Что‑то случилось, Игорь? – серьёзно спросила Мари.
Муж обнял её крепче и на ухо прошептал:
– Я всё сжег!
Зрачки Марины расширились, она вырвалась из его рук и крепко вцепилась ему в плечи.
– Сжёг что?
– Всё!!!
Марина посмотрела в сторону подвала. Потом на Игоря.
– Можешь даже не смотреть туда!
Но Мари его не слышала. Как и ожидалось, в подвале она ничего не нашла, но эмоции и злость её переполняли. Она поднялась наверх, где её встретил Игорь, смотрящий на неё с упрёком.
– Я же сказал, что всё сжёг.
– Да иди ты! Знаешь, сколько это стоило?
– Сколько бы ни стоило, – перебил её он, – ребёнок дороже.
Её охватило чувство стыда. Она была в восторге от его слов, и её глаза не могли это скрыть. Они блестели, но сердце наполнилось тревогой. Её смутило, что Игорь в этой истории оказался таким праведником.
– Да, ты прав, – ответила Мари, отведя взгляд в сторону.
«Ну, ещё бы! – подумал Игорь. – Мои последние слова не могли её не пронять! Я гений», – подумал он и не заметил, что допустил ошибку. Мари злилась и корила себя.
– Марина, я хочу здорового ребёнка, и пока я здесь, я не позволю тебе ничего принимать! Нам с тобой придётся потерпеть. Если ты будешь продолжать, ты убьёшь его!
– Да пошёл ты! – закричала она разъяренно.
– Я никуда не уйду, и тебе придётся терпеть это вместе со мной!
– Уйди! – закричала девушка, побежала наверх, в спальню. Игорь стучался, но Мари не ответила.
– Если понадоблюсь, то я трезв! – сказал он и оставил её наедине с собой.
Он явно переборщил, но был сильно обозлён на Мари и не заметил этого.
Мари плакала.

*В Санкт‑Петербурге система «Возрождения Вавилона» была установлена уже в трёх тысячах магазинов.